|
Глобализация «по-американски» достигла естественных пределов, и теперь главная задача «трампономики» – сохранить глобальное лидерство США и защитить его от набирающих силу претендентов. Ключевой категорией политики становится национальный интерес, возведённый в абсолют.
С утверждением в начале 1990-х годов глобального лидерства США основной идеей американских элит стала глобализация, а философско-идеологическими трендами — неоконсерватизм, выражавшийся в использовании своего военного и экономического превосходства над остальными государствами для достижения глобальной гегемонии и сохранения статуса «гипердержавы», а также неолиберализм, передавший в руки корпораций и финансовых институтов рычаги управления мировыми рынками, производственными мощностями и трансграничной торговлей. На территории самих Соединённых Штатов сформировалась постиндустриальная экономика, то есть экономика, в основе которой находятся сферы финансов, информационных технологий и услуг, а также контроль над передовыми технологиями и интеллектуальной собственностью. В то время как промышленное производство выведено в развивающиеся страны с дешёвыми трудовыми ресурсами и сырьём.
Глобализация и повсеместная передача функций государства и даже части суверенитета транснациональным корпорациям и олигополиям на протяжении двух десятков лет определяли тренды в мировой экономике и политике, создавали новый миропорядок, в котором выросла роль потоков капитала, товаров, услуг и информации, а главное — усилились глобальные институты управления в сфере финансов и права. И даже IT-олигополия Кремниевой долины начала выдвигать претензии на мировое влияние, а также на внутриполитическую повестку в самих США.
Но отсутствие серьёзных политических вызовов гегемонии США, экономическая глобализация и финансиализация рынков привели в итоге к тому, что геополитика превратилась в геоэкономику, а в сфере глобального управления жёсткая конструкция «сверхдержава—сателлиты—периферия—соперники» уступила место прямому и косвенному воздействию мировых институтов, таких как МВФ, Всемирный Банк, ВТО, ФРС США, Валютный стабилизационный фонд Казначейства США, Банк международных расчётов и пр., на товарные и финансовые рынки и даже на отношения между государствами. Журнал Economist считает, что главы центробанков стали влиятельнее выборных политиков, поскольку могут оказывать воздействие на все экономические процессы, в том числе и на жизнь и доходы граждан, корпораций, бюджетов, на экономические циклы в своих странах, да и не только в своих.
Сверхвысокая концентрация мирового производства и трудовых ресурсов в Юго-Восточной Азии и накопление там материальных ценностей, технологий и финансовых резервов привели к тому, что Китай стал претендовать на полноправное участие в управлении мировой экономикой и процессами глобализации. А Соединённые Штаты столкнулись с увеличивающимся дефицитом торгового баланса ($566 млрд по итогам 2017 г.) и ростом госдолга до $21 трлн соответственно. Всё это в итоге ведёт к эрозии классического Pax Americana.
Мягкая сила Америки и привлекательность для прочих стран союза с США были обесценены либерализмом мировой торговли, транснационализмом финансовых элит и появлением групп наднациональных акторов из числа крупнейших корпораций, инвестиционных фондов и банков, а также новыми направлениями движения потоков капитала и ресурсов.
Оглавление
Офшоры и налоговая конкуренция
Запрос на новую экономическую политику в духе Франклина Рузвельта и Рональда Рейгана
Экономическая программа администрации Дональда Трампа
Бюджетный дефицит
Поддержка энергетики и базовых отраслей
Инфраструктурный план Трампа
Долгосрочные цели и национальные интересы
Итоги первого года «трампономики»
Импорт тормозит экономический рост США
Начало эпохи торговых войн
Перспективы протекционизма
Выводы и ожидания